СОБЛАЗНИТЕЛЬНАЯ ФОРЕЛЬ.
Преодолевая сопротивление раннего
весеннего бриза, полдюжины нахлыстовиков непрерывно
забрасывали в реку свои крошечные, изготовленные
из шерсти и перьев приманки, имитирующих насекомых.
Все утро рыболовы ловили форель на тонущую "нимфу"
- имитацию личинок поденки. И вот только что, в
1 час по- полудни, начался вылет поденок. Живущие
под водой личинки, двигая ножками и извиваясь, миллионами
устремились к поверхности быстро текущей воды. В
течении минуты они сбросят свои хитиновые личиночные
покровы и станут крылатыми летающими субимаго. С
увеличением числа вылетающих насекомых форель перестает
обращать внимание на свою прежнюю подводную пищу
и начинает шумно плескаться у поверхности, атакуя
сносимых течением субимаго. Нахлыстовики в свою
очередь меняют свои нимфы на столь же крошечные
и более изящные серо-коричневые приманки - плавающие
имитации субимаго, изготовленные из шерсти лисы,
перьев петуха и древесной утки.
В течение часа и более, пока продолжается
вылет поденок, форель, стремительно поднимаясь к
поверхности каждые 10 секунд, хватает насекомых.
И каждый рыболов, концентрируя внимание, пытается
сплавить мушку по течению в точном соответствии
с ритмом питания форели.
Так же внезапно, как и начинался,
вылет поденок заканчивается. Однако позже, ближе
к сумеркам, нахлыстовик станет свидетелем непродолжительного
танца насекомых. Миллионы вчерашних поденок, сбросивших
покровы субимаго, спариваются в воздухе над потоком,
откладывают на воду оплодотворенные яйца, обессилевающие
опускаются по спирали на поверхность реки и погибают.
Форель возобновляет атаки. И рыболовы вновь начинают
ловлю, на этот раз с другой мушкой ручной работы,
имитирующее имаго - приманку светлого оттенка с
обвисшими, горизонтально расположенными крыльями.
Это так называемый вислокрылый "спиннер".
Существуют легкие и не слишком
кропотливые пути поимки форели. Большинство из 18-миллионной
национальной армии рыболовов-любителей ловли форели
предпочитают ловлю на живую наживку или приманки
фабричного изготовления. При ловле на насадку рыболов
цепляет на крючок рыбку, червя или кузнечика и сплавляет
живое существо мимо питающийся форели. Зачастую
рыба будет игнорировать и выплевывать форелевую
мушку, как только почувствует фальшь перьевой приманки,
но при ловле на живую насадку хватка и заглатывание
ее форелью почти гарантированы.
При ловле на искусственную приманку
рыболов в большинстве случаев забрасывает и подтягивает
изготовленные из пластика и металла модели мелких
рыбок или имитацию другой подводной пищи форели.
Фабричная приманка в отличии от небольшой мушки,
связанной на одинарном крючке, может быть оснащена
4-9 крючками, размещенными на приманке трехдюймовой
длины. Иные фабричные приманки или животная насадка
весят в 75-300 раз больше, чем средняя форелевая
мушка, так что их гораздо проще забросить на желаемое
расстояние с необходимой точностью. Нахлыстовик,
пользующийся крошечной приманкой, весом обычно менее
3 граммов, должен выполнить отшлифованную в деталях
и точно отработанную по времени серию движений для
того, чтобы сделать точный заброс, особенно при
ветре. Это вынуждает его приближаться взабродку
к пугливой добыче и, если удастся подсечь пугливую
форель, подвести ее к подсачку с безграничным терпением
и деликатностью, чтобы предохранить от обрыва тонкий,
как паутинка, поводок.
Но настоящего нахлыстовика эти
трудности только радуют. "Различие между данным
способом рыбной ловли и любым другим такое же, как
между японской церемонией чаепития с ее элегантностью,
изяществом и ритуальностью и замачиванием пакетика
с чаем в пластиковом стаканчике с тепловатой водой"
- писал Эрнст Швейберг, принстонский архитектор
и, похоже, наиболее известный в мире нахлыстовик.
Фактически современный нахлыстовик
даже помышляет об использовании какой бы то ни было
естественной насадки: создание приманок ручной работы
составляет наиболее важную часть нахлыста. "Мне
претит пассивная ловля на насадку. Я не ступлю и
шагу к одному и тому же омуту вместе с рыболовом-мясником",
- говорит один нахлыстовик. Другой энтузиаст добавляет:
"Создание трудностей для самого себя может стать
самоцелью; нахлыст - это спорт с умышленно создаваемыми
помехами".
Искусственные приманки имеют сходство
со всем, что предположительно составляет пищу форели
- от живца и мышей и до мелкой лососевой икры и
даже, если это необходимо ягод голубики. Однако
из 3 миллионов форелевых приманок, используемых
в Соединённых Штатах, примерно 90% имитируют насекомых
- преимущественно поденок, веснянок, ручейников.
Насекомые этих отрядов откладывают яйца в воду,
развитие в стадии личинок и куколки (часто до года
и более) происходит на дне водоема или в более высоких
слоях. Затем насекомые всей массой выходят из воды
и проводят обычно короткий период жизни во взрослом
состоянии, в течение которого спариваются, откладывают
яйца и погибают.
Форель питается насекомыми в любой
стадии их развития. Поэтому и нахлыстовику приходится
по возможности точнее имитировать их размер, строение,
окраску, педантично накручивая на цевьё крючка пышное
облачение из органических и неорганических материалов
для обеспечения сходства таких частей тела насекомого,
как хвост, брюшко, грудь, крылья (у субимаго и имаго),
надкрылья и жабры (у нимф), ноги, голова и иногда
даже жабры и антенны. Например, весьма просто устроенная
имитация - популярная нимфа. Обычно ее конструируют
из трех частей: хвостовых придатков, изготовленных
из темного поперечно-полосатого пера древесной утки;
груди и брюшка из испещренного пятнами янтарной
шерсти лисы (или синтетического заменителя), закрепленной
на цевье крючка желтой шелковой нитью, и, наконец,
головы из нейлоновой нити умеренно коричневого цвета.
Жабры изготавливаются из тускло-янтарного материала
и закрепляют тонкой золотистой проволокой; надкрылья
конструируют из темного пятнистого пера петуха;
ноги - из крошечных прядей темно-коричневого пера
куропатки.
Эти детали характеризуют особенности
вязания мушек для имитации насекомых на каждой стадии
развития - от нимфы и до субимаго и имаго. Некоторые
рыболовы вяжут также "всплывающие" мушки с короткими,
недоразвитыми, слегка расправленными крыльями и
крошечной цепляющейся частью сбрасываемого личиночного
покрова, изготовленного из куска нейлонового чулка
и случайным образом закрепленного на теле приманки
(?).
Избранное меньшинство считает
"лакомым кусочком" накрученный на цевье мельчайшего
крючка крошечный шарик из шерсти кролика желто-лимонного
цвета - имитация яиц, откладываемых на воду имаго.
Все искусственные мушки, даже
поступающие в продажу, вяжутся вручную. Предприимчивые
вязальщики мушек знают, где можно найти материалы
для их изготовления. Они не обходят вниманием даже
щетки и швабры для уборки помещений, выброшенные
за ненадобностью шерстяные пальто и ковры и, говорят,
заимствуют кое-что из перьевых одеяний девушек из
шоу Лас-Вегаса.
Самые дотошные и требовательные
из знатоков возят с собой шерсть, перья, крошечные
приспособления для вязания мушек и определители,
чтобы точнее скопировать любое насекомое, которым
питается живущая в ручье форель. Ранним утром они
будут возиться со своими сетками или сачками, чтобы
установить вид обитающих здесь нимф. Пока солнечные
лучи нагреют воду ручья, они будут измерять ее температуру,
чтобы предугадать, какой вид появится у поверхности
воды в час или два пополудни. Когда начнется вылет,
они схватят одно из первых насекомых, достигших
поверхности. И если первая поденка окажется бледнее
или темнее, больше или меньше имеющийся в их коробке
для мушек "Мартовской коричневой", они устроят мастерскую
на пне, заднем сидении своего автомобиля, чтобы
незамедлительно связать то, что нужно. Ясно, что
каждый истинный нахлыстовик является энтомологом-любителем.
Один знаменитый на Восточном побережье нахлыстовик
регулярно участвовал в различных водно-моторных
энтомологических экспедициях. Как-то он, рассматривая
насекомых на ветровых стеклах и топовых фонарях
катеров, предложил пари, что может точно описать,
какой маршрут и по каким рекам они совершили за
последние восемь часов. Однако при ловле нахлыстовик
должен быть превосходным эмпирическим наблюдателем
поведения форели, замечая, на каком из трех одновременно
вылетающих видов насекомых форель концентрирует
внимание, происходят ли ее атаки на солнечном свету
или в тени и как далеко каждая рыба будет удаляться
от выбранного ею места жировки. Он должен оценить
размеры и аппетит не видимой им форели по характерной
форме волны, создаваемой ею при атаке на насекомое.
В силу столь всеобъемлющей манеры видения такого
нахлыстовика можно во всеуслышание провозгласить
академиком ихтиологии, как наиболее подготовленного
и проницательного натуралиста.
Однако осмотрительна ли форель
в действительности? Так ли внимательна рыба к мелочам,
как наш рыболов? Важно ли, что забрасываемая сухая
мушка, падает строго вертикально на воду или что
шестой и седьмые сегменты "нимфы" связаны как одно
целое?
Ответ на эти вопросы зависит от
вида форели. Из трех имеющих первостепенное значение
национальных видов - гольцов, радужной форели и
завезенной кумжи - последняя рассматривается рыболовами
и ихтиологами как наиболее разборчивая. Причина
кроется в том, что этот вид служил объектом хищнического
рыболовства в Европе и Азии, по крайней мере, на
25 столетий больше, чем наши местные американские
виды, и поэтому гены наиболее осторожных особей
пополняли текущие генерации кумжи.
Аналогичным образом в отдаленных
и бедных рыбой местах форель, как известно рыболовам,
будет часто реагировать на неестественную, кричащую
по окраске мушку или даже клочок белой ткани, закрепленный
на крючке, тогда как заброс той же приманки в ручьях
Нью-Йорк или Пенсильвания почти никогда не даст
результатов. Это нетрудно понять, так как в обильных
рыбой ручьях рыболов встречается с популяцией форели,
из которой большинство неосмотрительно питающихся
особей (как и большинство их неразборчивых предков)
удаляются - на сковородку.
Искусственно выведенная в государственных
или частных бетонных садках форель не столь избирательна
по отношению к пище, чем ее дикая сестра, которая
родилась и умерла в ручье. В выростном садке форель
приучается к тому, что вибрация, производимая шагами
приближающегося человека, сигнализирует о времени
кормления. Она привыкает питаться кормом или гранулами,
брошенными в ее садок, и агрессивно нападает на
пищу, нередко вырывая ее изо рта другой выращиваемой
рыбы.
Выпущенной в ручей рыбе незнакомы
естественные объекты, которыми она может безопасно
питаться. Вначале она будет отвергать насекомое,
но стремительно гнаться за насаженным на крючок
куском материи. Она будет метаться по омуту, расточительно
расходуя энергию, будет пытаться отнять пищу у дикой
рыбы. Погибая от истощения и изнуренная такими стычками,
она станет неразборчивой к любой насадке или приманке,
проплывающей мимо ее носа.
Хорошо осведомленные рыболовы
и ихтиологи считают, что большинство выпущенных
в природный ручей искусственно выведенных рыб погибает
в течение месяца - вылавливается или умирает от
истощения. Это ли не свидетельство того, что победа
над ними едва ли достойна уважения. Группа случайным
образом опрошенных ихтиологов, отбросив свою обычную
осторожность, называла искусственно выращенную рыбу
"глупой", "бестолковой", "тупой" и "очень тупой".
Поэтому нахлыстовик не обольщается, когда одна из
таких рыб возьмет его насадку ручной работы.
Напротив, на основании проведенных
недавно длительных полевых наблюдений за кумжой,
контролировавшихся компьютером и частично сопровождавшихся
видеозаписью, Роберт А. Бахман из Пенсильванского
университета сделал вывод, что дикая рыба может
служить моделью для изучения продуктивности ее питания.
Охотясь, она проводит 86% времени, расположившись
против течения в определенном и защищенном укрытии
на дне ручья, где воздействие струи минимально и
где она может рассмотреть множество пищевых и не
пищевых объектов, проплывающих мимо. Когда рыба
замечает приближающееся насекомое, она всплывает,
проверяет его в близи, затем всасывает и немедленно
возвращается на дно, располагаясь точно в том же
защищенном укрытии, в которое занимало ранее. В
отличие от искусственно выведенной форели дикая
рыба, по наблюдениям Бахмана, не предпринимает сумасбродных
поисков корма в обширном районе, ограничивая свою
пищепоисковую активность достаточно узким участком.
Дикая форель осторожна, особенно
в выборе новой пищи. Она не атакует первых же сплывающих
по течению насекомых. Она дождется пока, мимо проплывет
множество представителей нового для нее вида, и
лишь после этого начинает нарастать темп ее атак.
В лабораторной реконструкции естественного ручья
в Колледже окружающей среды и лесоводства в Серакузах
Нейл Х. Ринглер с сотрудниками сначала последовательно,
затем одновременно сплавляли соленых креветок, мучных
червей и сверчков мимо находящихся в потоке диких
форели. Они установили, что реакция рыбы на новый
корм достигала максимума лишь по истечению 4-6 дней.
Один нахлыстовик сообщил аналогичный
случай о реакции дикой форели на японского хрущика,
который в 40-50х годах быстро распространился по
части территории США. Зеленые и коричневые металлического
оттенка хрущики достигли любимого омута рыболова;
форель возбужденно кишела под плавающими под поверхностью
насекомыми, всплывала для проверки их с близкого
расстояния, иногда даже толкала носом, но отказывалась
брать их в рот. Однако две недели спустя, когда
рыболов вновь посетил омут, воздух оглашался бульканьем
рыбы, набивающей желудки этим новым жирным кормом.
Но даже осмотрительная и разборчивая
дикая форель совершает ошибки при выборе пищи. Если
бы это было не так, спортивная часть нахлыста была
бы его единственной составляющей. Существует множество
всевозможных причин, обуславливающих ошибки при
выборе пищи. В ручьях с минимальным количеством
насекомых и другого корма голодная форель не имеет
выбора и нападет на все, что отдаленно напоминает
пищу. К тому же, хотя зрение форели превосходно,
в естественном ручье корм всегда воспринимается
в затуманенном и расплывчатом виде из-за слабой
освещенности и замутненности, завихрений на течении,
преломления и постоянно меняющихся условий отражения
световых лучей. Когда стоящая вблизи дна форель
пристально смотрит вверх, она смутно видит громадное
количество веточек, листьев и вечнозеленых иголок,
проплывающих над ее головой. Когда она замечает
подводную нимфу, она видит также дрожащее зеркальное
отображение насекомого, отраженное от внутренней
поверхности воды.
Когда в поле ее зрения попадает
плывущая по поверхности муха, расположенные под
водой ноги насекомого выглядят как ответвления от
возвышающихся над водой крыльев и тела. Учитывая
эти постоянные искажения для зрительного восприятия
и то, что дикая форель может захватывать пищу до
290 раз в час в течении последних двух часов вылета
насекомых, неудивительно, что рыба совершает ошибки
- но не более, чем это возможно.
Среди причин, обуславливающих
ошибки дикой форели при выборе пищи, для рыболова
наиболее важен биологический фактор индивидуальных
поведенческих различий в любой природной популяции.
В любой реке, возможны даже в любом крупном омуте,
индивидуальные реакции в популяции рыб на хорошо
связанную и хорошо заброшенную мушку могут быть
статистически описаны колоколообразной кривой. Некоторые
форели будут соблазнены мушкой почти всякий раз
при ее забросе. Основное большинство будет одурачено
лишь изредка. И меньшинство, возможно менее 0,2%
будет всегда обнаруживать в искусственной приманке
дефекты и отвергать ее.
Однако это ободряет наиболее требовательного
нахлыстовика. Как бы тщательно и осторожно рыболов
ни выбирал место ловли, как бы старательно ни вязал
свои имитации насекомых и как бы искусно не забрасывал
их в воду, всегда найдется проницательная форель,
достойная лучших его усилий.
Джек Хоуп.
Альманах "Рыболов-Спортсмен"
№48
фото - В. Тюрин.
--------------
Администрация сайта не вправе изменять авторскую
стилистику публикуемых материалов и оставляет ее
без изменения.
